Завершился еще один сезон культового проекта «Последний герой». Рефтяночка Наталья Хапугина продержалась на необитаемом острове 36 дней из 39. Шоу она покинула всего за шаг до финала.

— Наталья, обидно было уходить, когда до победы рукой подать, или преобладали другие эмоции?

— Обидно не было. Когда приехала мама, поняла, что уже не надо никакой квартиры, хочу домой.

Выйдя на Большую землю, первое, что ощутила — запах еды. Не риса, а еды вкусной. В гостинице сорок минут стояла под горячей водой в душе, нюхала шампунь, полотенца.

В первые сутки не смогла уснуть на кровати — сняла одеяло и легла на пол. Поняла — человеку для счастья нужно совсем мало. Цените и берегите то, что имеете здесь и сейчас.

— Вы отправились на шоу ради сына. Что сказал ребенок, когда посмотрел серии?

— Никита сказал: «Мама, займусь твоей физической подготовкой. Будем бегать, придумаю тебе полосу препятствий. Ты должна быть, как Рэмбо».

Сын учится в Кадетском училище. Он изучает французский и мечтает побывать во Франции. Хочет стать капитаном. Недавно у него возникли сомнения, так как учеба тяжелая. Я ему сказала: «Независимо от того, кем ты захочешь быть, знания с неба не упадут. Для этого надо трудиться». Он возражал: «Вот тебя бы в условия, где есть рамки — ты бы не справилась». Тогда ответила: «Справилась. Выжила бы и еще кайф от этого получила». Поэтому и пошла на проект, чтобы показать: есть цель — не вижу преград. А еще я никогда не была за границей. Наверное, «Последний герой» — как компенсация за годы без отпуска.

— Вы, наверняка, смотрели предыдущие сезоны. Ожидания и реальность совпали?

— В анкете участника был вопрос: «Как вам представляются условия места, куда вы едете?» Я написала, что еду в пионерлагерь.

На острове не было ничего, что меня могло бы удивить или испугать. В нашем племени зрителей многие боялись насекомых по ночам. Мне они не мешали. Больше пугали посторонние звуки: шелест, шуршание, крики птиц и животных. Но я не заточена под комфорт, поэтому чувствовала себя нормально.

— Как на участие в проекте отреагировали родители?

— Папа сказал — это билет в один конец. Переживал, что меня похитят и продадут в сексуальное рабство. Мама до последнего не верила, даже когда я слетала в Москву на финальный кастинг и сказала, что меня утвердили. Она и тогда произнесла: «Ой, да это еще неточно».

— Соплеменники называли вас бой-бабой. Такой характер с детства?

— Я всегда была пацанкой. Однажды под Новый год взорвали в школе унитаз. Купили петарды и бросили. Думали, фонтан устроим, а он, возьми, и тресни. Отца вызывали — пришлось ему менять унитаз.

— Вы по профессии — экскурсовод, и сами, наверняка, часто бывали в походах. С каким маршрутом сравнили бы условия в «Последнем герое»?

— Моя специальность — разработка троп для детей. В походы ходили часто. На третьем курсе с подругой поехали на практику в Ханты-Мансийск, где местные ребята решили нас удивить рыбалкой.

И вот плывем мы на плоту, с одной стороны — косогор, с другой — тайга. Вдруг из леса выкатывается медвежонок и падает в воду. Парни нам: «Тихо!». А подруга орет: «Ой, мишка! Мишка!». Тут выходит медведица, встает на задние лапы, а потом как кинется в реку. У нас глаза — по пять рублей, побросали котелки, снасти и наутек. А плот тяжеленный, и течения нет. Было очень страшно. Добравшись до берега, побежали на косогор. Так, наверное, и олимпийские чемпионы не бегают. После этого меня уже не напугать.

— Лишения в еде, гигиене, гаджетах были стопроцентными или что-то подвозили?

— На человека в день давали по двести граммов риса и по два литра пресной воды. Иначе мы бы умерли от обезвоживания — водопадов на острове нет.

Выпивали не все — экономили для стирки. В соленой воде океана мыло не мылится, к тому же, соль остается на одежде, потом тело зудит. Примерно с середины проекта стали давать шампунь.

— Что оказалось самым сложным?

— «Последний герой» — это социальный эксперимент. Физически соплеменники были сильнее меня, но тяжело было психологически. Ты знаешь, что за спиной тебя обсуждают. Я же говорю правду в лицо, не всем это нравится. Я эмоциональная, да, но я прооралась — и все. Таких людей можно просчитать. Хуже молчуны, от которых не знаешь, чего ждать. Однако потом поняла, что сказанное может быть повернуто на 180 градусов, и иногда надо все же замолчать.

После первого выпуска, наверное, полстраны хотели меня сжечь. Но я считаю, что слова можно забыть, а вот поступки нет. Я, по сравнению с некоторыми, — божий одуванчик. Готовила, убирала, не плела интриг, не подговаривала — жить со мной было комфортно.

— Как остров изменил вас?

— Похудела на девять килограммов. А вообще, начинаешь ценить малое. Помню, как Миша Еремеев сказал: «Блииин, как вкусно пахнет земля». Действительно, на острове обостряются обоняние, слух, зрение в темноте.

— Почему ведущая Яна Троянова редко называла вас по имени?

— Наверное, из-за характера. Она сказала: «Я когда тебя увидела, мне хотелось назвать тебя Зубова, потому что ты жесткая. А потом ты стала раскрываться, и я поняла, что ты ранимая, чувствительная, нежная». Так и есть, просто в силу обстоятельств мне приходится быть сильной, иначе меня затюкают. Я же для детей — и за мать, и за отца.

 — Назовите по одному участнику из племени зрителей и звезд, которых выделили для себя.

— Надя Ангарская и Игорь Жук. С Надей мы похожи по манере общения, подаче себя, легки на подъем, справедливы, хохотушки, оптимистки. Как бы жизнь нас не гнула, мы всегда найдем выход. К Игорю я относилась как к старшему брату, он не давал меня в обиду, за ним я была, как за каменной стеной. На прощание он мне пожелал в третьем браке быть счастливой, а не сильной. А счастлива женщина — когда любима.

— Что бы ответили на интернет-критику в свой адрес?

— Для меня проект — трамплин в новую жизнь. Я — герой, и как бы меня не критиковали, один вопрос «А вам слабо?».

Н. КСЕНОФОНТОВА,

внештатный корреспондент.

Фото ТВ-3.

«АР» от 21 мая 2020 года.